Принц.
Когда зарыдала страна под немилостью божьей,
И варвары в город вошли молчаливой толпою,
На площади людной царица поставила ложе,
Суровых врагов ожидала царица, нагою.
Кипела, сверкала народом широкая площадь,
И южное небо раскрыло свой огненный веер,
Суровый воитель сдержал опенённую лошадь,
С надменной усмешкой войска повернул он на север.
Н. Гумилёв, «Варвары»
Зимой в степи бывает очень скучно. Холодный ветер гонит кусочки льда над замёрзшей землёй, стада овец сбиваются плотным гуртом, чтобы не погибнуть от мороза; ни охоты, ни скачек. Только и остаётся, как сидеть в юрте, завернувшись в тёплое верблюжье одеяло, желательно в обнимку с очередной красоткой, и смотреть на огонь, над которым варится наваристый суп из баранины.
Поэтому принц Кайхар предпочитал проводить зимы в городе. Высокие каменные стены защищали от ветра, и в натопленных домах не угрожал холод. Когда торговля скотом шла исправно, и в родовой казне было достаточно монет, то в приграничном городе Годош можно было скоротать почти всю зиму.
Год выдался хороший. Торговля шла бойко. На зимовку в городе с принцем остались несколько десятков молодых повес, таких же как он отпрысков знатных степных семей, с их адьютантами и ездовыми. Они проводили дни в банях, игорных домах и веселых заведениях. Кочевников уважали и побаивались, и они это знали.
Заканчивалась зима, и заканчивались деньги. Степняки отправились на рынок в отдалённой части города, где можно было недорого купить гостинцы родным. Отряд молча двигался верхом по древней мостовой, с уважением расступались прохожие.
А вот и рынок. Вяленая рыба, фрукты, овощи, плетёные корзины. Инструменты, безделушки, одежды и ткани. Кочевники медленно продвигались между рядов торговцев, рассматривая товар. В одной из лавок, Кайхар увидел портрет девушки, раскачивавшийся на ветру, между косынок и шапок, талисманов и амулетов. Он не сразу понял, что это портрет, красота девушки поразила его, а её голубые глаза пронзили молодого принца в самое сердце. Кайхар медленно подъехал к лавке. За ним последовали его адьютанты и приближенные.
- Кто это? - спросил Кайхар , указывая на портрет.
- Это принцесса Байна - ответил лавочник - самая красивая и добропорядочная девушка нашего времени.
- В каком краю правит её семья?- поинтересовался принц.
- В Малахе - ответил торговец.
Кайхар вопросительно взглянул на старика Дардаша.
- 10 дней пути - ответил тот.
Дардаш, ветеран многих войн и междуусобиц, был приставлен старейшинами кланов присматривать за молодыми оболтусами.
Принц Кайхар гарцевал на лошади, любуясь портретом, потом сорвал его и с диким криком помчался через рынок, распугивая покупателей. Его адьютант Баркэ бросил торговцу несколько монет, и отряд последовал за принцем.
Они мчались в Малах, ночевали под открытым небом, кочевникам не привыкать. Иногда останавливались в харчевнях перекусить, помыться и отдохнуть. В последний день пути купили на оставшиеся деньги подарки невесте.
Солнце вставало над белостенным Малахом. Лучи отражались на золочёных куполах храмов. Отряд двигался вперёд. Крестьяне, не разгибая спин, с ужасом смотрели на них, роняя мотыги. Кайхар не походил на принца, крепкокостный, широкоплечий, одетый в меха и кожу, он совершенно не отличался от других джигитов. Он уже представлял, как будет просить её руки, смотреть в её глаза, как оденет её в наряды своего народа, на каком стойбище поставит белую юрту, и как ему будут завидовать земляки, что он привёз домой белокожую красавицу. Кто её отец, изнеженный аристократ или грозный рыцарь, который станет ему другом? Кайхар вскрикнул, выхватил саблю, и играя ей, помчался вперёд. Баркэ переглянулся с другими воинами, Дардаш улыбнулся.
У ворот их остановила стража. Старик Дардаш достал из-за пазухи золотую пластину, и их пропустили в город. Такие пластины по договору между царствами, выдавались дипломатам, послам и путешествующим аристократам для свободного передвижения по землям.
Кавалькада подъехала к дворцу, где им дорогу преградила королевская охрана.
- Я принц Кайхар - сказал принц - Сын великого хана Шамукэ, повелителя бескрайней степи, я приехал просить руки прекрасной Байны, дочери...
Он посмотрел на Дардаша.
- Моронсо - шепнул ему тот.
- Царя Моронсо - закончил Кайхар.
Стражники посмотрели на него как на сумасшедшего и пропустили отряд во дворец. Спешившись и привязав лошадей, кочевники поднялись по ступеням в тронную залу. Стены были украшены орнаментом из драгоценных камней и зеркалами, с высокого резного потолка на золотых цепях спускались огромные лампады, на которых горели сотни свечей. Открыв рты, воины разбрелись по зале, не скрывая своего изумления. Безучастными остались только Дардаш, который видел (и разграблял) и не такие хоромы, и Кайхар, в мыслях которого была совсем другая красота. В зал вошёл царь Моронсо, это был невысокий сухопарый старик в расшитом золотом длинном камзоле. Он был один. Стук его приближавшихся каблуков громким эхом раздавался в огромном помещении.
- Великий Моронсо - начал принц, поклонившись - меня зовут принц Кайхар, сын Шамукэ, я приехал свататься к вашей дочери, прекрасной Байне.
Преклонив колени, кочевники достали из полевых сумок и из-под одежды подарки: золотой кубок, расшитое платье из драгоценной парчи, благовония, гребень из слоновой кости.
- Сын мой - Моронсо подошел к принцу и стиснул его плечо - породниться с вашим родом была бы честь мне и нашему дому, но Байна не сможет быть твоей женой, сегодня... сегодня она будет принесена в жертву богам.
Его глаза были заплаканы, голос дрожал.
- В конце каждой зимы, мы приносим жертву непорочную деву, иначе не наступит весна. Все незамужние девушки тянут жребий, и сегодня он выпал на мою дочь. Её принесут в жертву богам до захода солнца, иначе не придёт тепло, не растают снега, не взойдут посевы, погибнет и мой мир, и ваш, и твои люди, и мои, есть вещи в мире, которые больше нас. Прости, сын мой, но ты зря проделал этот путь.
- Вы царь, Моронсо - Кайхар оторопел - Кто как не отец защитит свою дочь?
- Я знаю - ответил царь - но это обычай моего народа, которому подчиняюсь и я.
Кайхар взглянул в окно, в лучах заходящего солнца сверкали купола храмов, один из них был самым большим, с огромным золотым куполом.
- Я не из ваших краев - принц поклонился и направился к выходу.
За ним последовали его люди, громко звеня коваными сапогами.
Подъехав к храму, кочевники верхом поднялись по каменным ступеням. Открылись огромные медные ворота, и навстречу им выбежали десятки вооруженных монахов.
- Стоять! Варвары! Неверные! Прочь отсюда!
Но степняки легко изрубили их своими кривыми саблями.
Отряд въехал в храм. В центре мрачной залы возвышался алтарь, в котором на столбе была привязана принцесса. Она была одета в белую тунику, лицо закрыто вуалью. Монахи, сгрудившись вокруг неё на полу, раскачиваясь, бормотали молитвы. Верховный жрец держал на коленях инкрустированный ларец, в котором лежал золотой нож жертвоприношения. При виде кочевников, монахи в ужасе разбежались, лишь верховный жрец остался сидеть на полу, захлопнув заветный ларец и прижав его к груди.
- Я не знаю кто вы - он обратил на кочевников свои безумные глаза - но если вы помешаете нашему обряду, погибнет весь мир, погибнут и ваши дети, и наши, возвращайтесь откуда вы пришли, чужеземцы.
Кайхар наехал на него, толкнув грудью лошади, и старик откатился в сторону, сжимая ларец, чтобы не быть затоптанным. Принц подъехал к Байне и сорвал с неё вуаль. Да это была она. Но она совсем не была так красива, как на картине. Кайхар молча протянул руку Баркэ, тот пошарил в седельной сумке и протянул ему свёрнутый в рулон портрет. Принц развернул портрет и долго смотрел на него и на принцессу. Её глаза не были как два океана, которые затопили его сердце, они больше напоминали воду в аульных речушках, в которых он плескался ребёнком. Волосы были цвета соломы, а не огненного солнца. Большой нос, торчащие уши. Маленькая грудь. Толстые ноги.
- Развяжи меня, воин - сказала принцесса.
Кайхар аккуратно свернул портрет и почему-то протянул его жрецу.
- Продолжайте с вашим обрядом - сказал принц - простите, что помешали.
Кайхар направился к выходу, за ним последовал его отряд.
- Ублюдок! - завопила принцесса, извиваясь на столбе - Сын осла! Овцеёб! Грязный варвар! Немедленно вернись сюда и развяжи меня!
У дверей Кайхар заметил двух молодых монахов, в страхе забившихся в угол.
- Где здесь поблизости хороший трактир? - спросил он их.
Монахи молчали, оцепенев от ужаса. К ним подъехал Баркэ. Он был весёлый малый, но плохо говорил на языке Соншо, общем наречии, на котором общались народы.
- С тебя прынц говорить, гдэ здэс трактыр?
- На Южной улице - в страхе ответил монах.
- Хороши?
- Самый лучший - добавил тот.
Белые мраморные ступени храма были залиты кровью, и на них, как поломанные куклы, лежали исковерканные тела изрубленных монахов. Отряд гарцевал вниз. Там уже собралась толпа.
- Гдэ южны улыц? - Баркэ спросил одного из горожан.
- Вот здесь, второй поворот направо - в смятении ответил тот.
Баркэ кивнул ему, и отряд двинулся вперёд. Только сейчас принц Кайхар понял, как он устал. После многодневного перехода нужно было напоить и накормить лошадей, самим поесть, крепко выпить и отдохнуть. Они повернули на Южную улицу, копыта лошадей звонко цокали о старинную мостовую, почтительно расступались прохожие.
Принцесса Байна затихла и бессильно повисла на столбе, лишь слёзы бесшумно капали на каменный пол. Монахи закрыли высокие медные двери и сгрудились вокруг алтаря, бормоча молитвы. Верховный жрец встал на колени перед ней и открыл ларец с золотым ножом жертвоприношений. Над древнем городом садилось солнце, мир был спасён.
